О ненависти

Вопрос, в конечном итоге в том, до каких пределов дойдет безумие. Мы сейчас в разгаре амока – в этом нет сомнения. Заведующая хайфской школой «Лео Бек» навлекла на себя ширящуюся волну враждебных откликов после того, как сказала, что Храмовая гора священна и для мусульман.

Девочка-подросток пишет на «Рош эхад» (молодежном сайте), что за высказанное ею мнение о том, что террористов надо арестовывать, а не убивать их на месте, ее подвергли бойкоту, и ее изображают в качестве террористки. Консультант по образованию, кстати, советует ей «держать свое мнение при себе», и, говоря по правде, консультанта можно понять. Там, «снаружи», опасно.

Вот вам факт: молодой парень ведет экскурсию американцев по Иерусалиму. Когда экскурсия приходит к Западной стене, у них конфискуют старый туристический плакат, изданный в 30-е годы, на котором напечатано историческое название подмандатной территории: ПАЛЕСТИНА. Когда экскурсовод пытается объяснить, что речь идет о плакате, имеющем чисто историческое значение, его арестовывают за оскорбление госслужащего.

Известный израильский рэппер А-цель объясняет палестинским террористам на своей странице в фейсбуке, как добраться до демонстрации левых: «улица Каплан, рядом с кварталом правительственных учреждений, автобус 480 из Западного Иерусалима». Ведь если ненавидишь «других» евреев и хочешь, чтобы среди них взорвал себя террорист смертник, можно на минуточку поступиться единством Иерусалима.

Хорошо, скажут мне,  А-цель — всего лишь маленький расист, отбрасывающий маленькую тень в интернете.  Это верно. Он, однако, получил 2300 «лайков» и 120 предложений «поделиться», на момент, когда я проверял это в последний раз. Это – ничто по сравнению с постом, в котором обрушились на покойного Ричарда Лейкина, убитого в ходе теракта в Армон а-Нацив, за то, что Лейкин был активистом «Таг Меир» — организации верующих евреев, повинной в противодействии еврейскому террору. Этот пост получил 5000 «лайков».

Иногда я проглядываю комментарии в социальных сетях и спрашиваю себя: что случилось с этими людьми? Что случилось, например, с Хилой, которая желает, чтобы то, что произошло с Лейкиным, произошло бы «со всеми леваками – проказой Израиля»? Или с Нимродом, который пишет: «В тот момент, когда А-цель написал, что убитый – левак, мне стало плевать на это убийство». Не говоря уже о Матане, который на своем «профиле» сфотографирован с милым мальчиком, очевидно, его сыном, и пишет о еврее, погибшем в теракте: «слава Богу, что он убит. Пусть горит в геенне».

Когда-то мы думали, что именно «ток-бэки» позволяют людям такую агрессивности: ведь тут все разрешено благодаря анонимности. И вдруг обнаруживается, что люди, помещающие в фейсбуке фото своих внуков, семейных праздников, путешествий, изо дня в день занимаются подстрекательством к насилию и убийствам. Речь идет не о сотнях людей, а о десятках тысяч. Достаточно посмотреть на страницу Президента Израиля. Расизм и дискурс ненависти в Израиле резко радикализировались и пошли вверх, достигнув небывалого уровня, даже если вспомнить дни, предшествовавшие убийству Рабина.

Дело даже не столько в самих выражениях, сколько в том, что в самых широких кругах израильского общества они становятся приемлемыми, нормативными. Нет ни стыда, ни опасений. Ведь эта порочная тенденция идет сверху, еще с «левые забыли, что значит быть евреем», и достигает знаменитого «арабы тучами ползут к избирательным участкам».

По дороге Ципи Хотовели обвиняет главу Шабака в том, что он соучастник кровавого навета, только за то, что он высказал на заседании комиссии по иностранным делам и обороне профессиональное мнение относительно провокаций евреев на Храмовой горе (он сказал это за несколько месяцев до того как поднялась последняя волна террора, но Хотовели и ее соратники «расслышали» это сейчас). Сходным образом Моти Йогев выразился о члене Верховного суда Узи Фогельмане, что тот «переместился на сторону врага». А Мири Рэгев, министр в правительстве Израиля, сказала, что БАГАЦ «нейтрализует граждан Израиля». Она сказала это, прекрасно сознавая, что «нейтрализовать» употребляется в смысле «убить или тяжело ранить при стрельбе».

Министр культуры Мири Регев. Намеренный вброс ахинеи? Фото: официальная страница Регев в Facebook

Нападение на корреспондента Второго канала Фурата Насара – это вспышка «эмоционального» расизма. Но после этого тысячи людей  в интернете выступают в поддержку физического насилия против журналистов и СМИ. Когда я написал об этом в твиттере, возник новый «круг обороны», в высшей степени изощренный и опасный – тех, кто взывают к «совести» (в тот самый вечер, когда пытались избить журналиста только за то, что он араб); и тех, кто защищают пользователей, называющих всех журналистов, включая евреев, ненавистниками Израиля и террористами. Здесь правит бал целый пласт блоггеров, которые после почти 20 лет правления правых решили, что самое важное сейчас дело – преследовать «левых»; и одновременно писать, что речь идет о ничтожном политическом меньшинстве, потерпевшем банкротство.

В этом противоречии есть своя логика. Я уже писал на этих страницах, еще перед выборами, что «левые» превращены в тех, кто вонзает нож в спину, в нападающих под покровом тьмы, в составителей протоколов тайного господства. Израильский левый – это еврей 30-х годов прошлого века. Беннет сфокусировал свою кампанию на левых, потому что он понял то, чего не уловил Либерман: арабы настолько вытеснены из израильского общественного мейнстрима, что нападками на них уже невозможно набрать голоса; но с левыми ты еще общаешься на одной «площадке», их еще можно ненавидеть на расстоянии вытянутой руки.

И вот – глава правительства уже может оспаривать основополагающие моменты Катастрофы и говорить вещи, которые в Германии стали бы поводом для обвинения в неуважении памяти Катастрофы или ее отрицании, — а здесь он выходит сухим из воды, да еще хор голосов спешит обвинить левых. Фактов больше не существует, и даже говорить, что Гитлер не намеревался уничтожать евреев в 1941 году (уже, кстати, после того, как он начал массовые убийства) —  это нормально. Самая непроницаемая система защиты в Израиле состоит из трех слов: «Левые нападают на меня».

Ричард Лэйкин, член Иерусалимской реформистской общины Коль а-Нешама, который умер от ран, полученных в теракте в Иерусалиме. Фото: Facebook

Хотел бы я знать, понимают ли мои правые друзья, насколько выросло чувство отъединенности и отчуждения от государства Израиль в очень широких, и, кстати, очень креативных слоях израильского общества. Мне интересно – они и вправду хотят, чтобы «государство Тель-Авив» утонуло в море, вместе с валовым продуктом, который оно производит. Те, кто хотят уничтожить Тель-Авив, — они же первые, кто подписываются под недавно пущенным в оборот пропагандистским роликом: о том, что Израиль — единственная подлинная либеральная демократия в регионе. И всю эту плодоносную крону сейчас обрубают и бросают в костер. Неужели обозначение целого лагеря можно превратить в бранную кличку?

Мои правые друзья – все как один демократы и люди толерантные. Но я вижу с их стороны очень вялые отклики на подстрекательство, идущее из их лагеря – который, не будем забывать, составляет сейчас большинство. У него сила, на нем лежит ответственность. Центристы и левые в Израиле чувствуют отчужденность не из-за отсутствия мирного процесса или поведения Нетаниягу. К этому уже привыкли. Они чувствуют, что земля дрожит от ненависти. Вокруг столько жгучей ненависти, нацеленных атак против людей, а не только позиций (когда ты говоришь им это, они всегда пытаются отыскать параллели, симметрию).

Однако многие вокруг меня, слишком многие, говорят о полной утрате надежды. Еще раз – речь тут не о характере нынешнего правления и не об отсутствии мирного процесса, а об общественной атмосфере, столь тяжелой, «кислотной», что многие задаются вопросом: что будет дальше? И что будет со следующими поколениями? Я не думаю, что какая-либо часть израильского общества может быть настолько высокомерной, чтобы сказать: «И без них обойдемся». И по моему скромному мнению, государство не сможет обойтись «без них». То есть без нас.

Я отказываюсь утратить надежду, надежду на израильский национальный характер, гибкий и сильный. Этот характер способен перестраиваться, приводить свои представления в соответствие с реальностью, действовать на основании здоровой логики, избегать мерзости и вражды, удаляться от костров самосожжения. Я отказываюсь – потому что у меня нет другого выбора. И вас призываю отказаться от безнадежности.

Оригинал публикации на сайте «Либерал»

Перевод: Марк Амусин