Хрупкий город под бетонной плитой

"Люди – это люди, я люблю всех, арабов и евреев, кого угодно. Бог дал нам мацу  - слава Богу.  В ней заложена культура, история народа.  Но в то же время «Хрупкий мир» – это тема, которая касается не только евреев, а людей на земле. Эти теплые домики, над которыми висит бетонная плита".

«Смотрите, кто пришел», хочется сказать, беседуя с теми, кто прилетает из России в Израиль сегодня. Прилетает с надеждами, достижениями, планами, идеями… Израиль может стать для них лишь трамплином на пути, или конечной остановкой, страной, где они смогут реализовать себя. Что ждет их здесь, и нужны ли они здесь? Эти мысли не оставляли меня, когда я беседовала с Иваном Щукиным, молодым художником, который репатриировался с семьей в Израиль из Москвы два года назад.

Фото: архив автора

Если вы помните его «Хрупкий город» на площади Габима – город, выстроенный из мацы и полный волшебного света, то вы понимаете, о ком я. Вчера открылась его выставка в  Jewish Point – известном уже многим  «Домике в Сароне», где раввин Йосеф Херсонский переводит иудаизм на язык современности, где синагога соседствует с  мастер-классами и выставками,  а молитвы с лекциями и выставками.

Здесь вы увидите разные работы Ивана – и живопись, и несколько работ из серии «Память». Он рисует огнем на маце —городской пейзаж, скрипач, виолончелист, менора…  Получается очень интересный образ — как сепия на пожелтевшей фотографии.

Иван был очень откровенен в этом интервью.

—Почему вы в Израиле? Нас часто называют путинской или антипутинской алией.  Вы можете так себя назвать?

-Да, это справедливо. Я решил уехать из России, мне стало там некомфортно. Здесь живет моя мама, здесь я чувствую себя свободно. Да, война, и отношения с арабами – сложный для меня вопрос. Но мне не надо думать, что меня остановят на улице, заберут в полицию и посадят, не знаю, за что.

— А почему именно маца вас вдохновляет сейчас?

-Это случайно получилось. Я поднес мацу к лампе и увидел, как красиво это выглядит на просвет.  Город – это концептуальный проект, инсталляция, я его не сделал еще в полном объеме.  Называется «Хрупкий мир». Это домики, «построенные» из мацы, подсвеченные изнутри тёплым светом под огромной бетонной плитой, которая нависла над ними. Там будет звук, свет, пока работа в процессе. Маца – символ хрупкости, простоты, и очень красивая, в ней все есть для современного искусства.  А еще я рисую на ней огнем, хочу сделать Египетские казни, Исход… И скульптуры делаю.

Фото автора

-Тема Катастрофы важна для вас?

— Это есть во мне, конечно. Я много читал и для меня это очень близко к тому, что происходило в СССР. Тема Катастрофы и тема сталинских лагерей для меня рядом и очень важны. Я бы хотел огнем сделать портреты людей. Огонь и маца – символы Катастрофы.

-Вам понравилось то, что сделала Марина Абрамович в Бабьем Яру?

— Она крутая, но, наверное, надо быть там и посмотреть, чтобы вштырило.

— Многих из новой алии упрекают в том, что мы далеки от еврейства и едем не потому что у нас есть сионистская идея, а бежим из России.

— Нет у меня ни сионистской, ни религиозной идей. И у израильтян, с которыми я общаюсь сегодня, их тоже нет. А почему они вообще должны быть? Мир открыт. Государство уже давно построено.

— Да, но государство, которое принимает исключительно евреев. Вам это кажется логичным?

— Порой это меня смущает. Правые взгляды – совсем не мое, я вообще далек от политики, и религиозный вопрос меня не интересует тем более. Люди – это люди, я люблю всех, арабов и евреев, кого угодно. Бог дал нам мацу  — слава Богу.  В ней заложена культура, история народа.  Но в то же время «Хрупкий мир» – это тема, которая касается не только евреев, а людей на земле. Эти теплые домики, над которыми висит бетонная плита… Да, моя мама-еврейка, и я показываю это своим языком. Но вся европейская культура вышла из Торы, никаких противоречий между еврейской историей, культурой и современным миром я не вижу.

— Но сама маца – сильный религиозный символ, это не только традиция… Раввины не против использования мацы как материала?

-Я говорил с раввинами. В этом нет сакральной коннотации, маца не предмет культа. Там много чего интересного в ее простоте, в ее свечении, в ее способе приготовления. Да, это в каком-то смысле символ Исхода, освобождения от рабства – внутреннего и внешнего.

Единственное, что может смущать – то, что это еда. Но после Песаха ее часто крошат птицам, а я ее сохраняю, ее можно хранить в коллекция, в музеях. Город вообще сделан из мацы, которую мне отдали в московской синагоге, срок годности истек… Это целый процесс. Я покрываю  ее смолами, шкурю, мне нужно, чтобы она выглядела как живая, делаю подсветку в раме.

Инсталляция на площади Габимы. Фото автора

— А если говорить о том, как складываются  отношения с представителями вашего цеха в Израиле? Вас поддерживают? Как вы относитесь к тому, что делают художники в Израиле?

— Я не очень интегрирован в этот мир. Надо выставляться. А я просто сам выставил работы на площади.  Мне никто не помогал, я за свой счет вывез их на площадь, привез генератор, включил свет.  Сейчас я общаюсь с музеем АНУ, есть идеи для «Яд ва-Шем», но пока это разговоры. Я все делаю сам.

Израильские художники, которые чего-то добиваются, уезжают потом из страны.  То, что  я здесь вижу – это кич или поп-арт, и все довольно вторично.  Это не я сказал, это признанный факт. И  тем не менее, здесь открываются  хорошие выставки . Вот в ноябре открывается выставка японской художницы Кусамы в Тель-Авиве, выставка Колдера была потрясающая… Но люди не ходят на выставки. Их интересуют еда и дети. Прекрасно, но этого мало.  Моя знакомая парижанка была поражена – музеи пустые.

-Может быть, дело в том, что Израиль — молодая страна, и ее современное искусство – очень молодо?

— Древняя религия немного тормозит развитие. Это не главный фактор, но он есть. Кроме того, тем, кто строил страну, было не до искусства. Все развитие искусства 20 века все-таки происходило на Западе.

— Реально ли для вас здесь занять свою нишу?

— Я не знаю. Мне нужна возможность для работы. Если я найду отклик…