Грозное предупреждение

Фильм "Грозные дни", реконструирующий трагические события осени 1995 года в Израиле, признан лучшим израильским фильмом года. Почему образ Игаля Амира так интересует режиссеров, сценаристов, зрителей? Голосом фанатика говорят те, кто стоят за его спиной. Фанатики - орудие, они - следствие тех процессов, которые происходят в обществе.

Вчера мы узнали, что фильм «Грозные дни» (или «Дни трепета»,  ימים נוראים , режиссер Ярон Зильберман и сценарист Рон Лешем) стал лауреатом премии «Офир» в номинации «лучший игровой фильм года», и нам предстоит еще узнать, какая реакция последует. Фильм уже вышел на широкие экраны. Предполагаю, что реакция и со стороны «правых», и со сторооны «левых» будет довольно болезненной.

Удивительно, но факт: именно сейчас, спустя 24 года после убийства Ицхака Рабина, которое так или иначе спровоцировало поворот в истории страны, Игаля Амира начали поднимать на щит, чуть ли не обожествляя и наделяя  убийцу  премьер-министра Израиля мифологическими героическими качествами.

В чем-то этот фильм, включающий массу архивных кадров, должен понравиться восхищенным фанатам и фанаткам Амира, хотя бы потому что Игаль Амир — главный герой картины, вокруг него закручивается известная нам история, и прекрасная игра актера Йехуды Нахари-Халеви не может оставить зрителя равнодушным, он ( зритель) не то, что сочувствует убийце, но пытается его понять. Думаю, это вызовет гнев с другой стороны политического спектра.

Но понять — не значит простить и героизировать. Понять – это попытаться проанализировать мотивы, фон, детали исторического и личного бэкграунда. И на мой взгляд, это сделано блестяще.

Сценаристы и режиссер не склонны заменять известные факты коспирологическими теориями, изложенными в статьях и книгах. Тот анализ, профайлинг, который они делают – достаточно убедителен и поэтому – довольно страшен. Мы видим героя в противоречивых отношениях с семьей (слабый отец, который видится сыну галутным персонажем, и волевая, властная мать), с друзьями, не готовыми разделить его экстремальные взгляды. С девушками из среды ашкеназов тоже не складывается – страна разделена по всем возможным граням, и это заставляет страдать, это становится травмой, одним из камешков на чаше весов.

У Игаля есть свой «герой» —  Барух Гольдштейн, устроивший бойню в Гробнице праотцев,  и его похороны оказались для Игаля во многом определяющим событием. Среда элитной ешивы, беспорядки в университете, его участие в митингах против Рабина, которые все больше разогревают общество при молчаливом подстрекательстве Нетаниягу – так складывается паззл, и становится ясно, что рождало яростное желание действовать, подгреваемое раввинами и правыми экстремистами.

Герой показан  страстным, неординарным человеком в плену идеологии, лишенным базовых понятий о добре и зле и принявшим на себя роль Мессии. Так ли это? Это лишь версия создателей фильма, но очень правдоподобная.

Сцена самого убийства, как и могие другие сцены фильма, решена в почти документальном стиле, здесь убедительно сочетается документальная съемка и художественное осмысление событий. Мы видим, как Игаль оказывается так близко к Рабину, как перебрасывается словами с охраной… Выстрел обрывает повествование – дальше начинается поворот руля истории, но это уже — за кадром.

Фанатики не первый и не последний раз в мировой истории  способствовали таким поворотам. И анализ их мотивов крайне важен: голосом фанатика говорят те, кто стоят за их спиной. Они — орудие, они — следствие тех процессов, которые происходят в обществе.

И поэтому многие видят сходство картины с сериалом «Мальчики» , где рассказана история других фанатиков – убийц палестинского подростка Мухаммеда Абу-Хдира. И в той, и в другой работе художники делают то, что и должны делать – анализируют, размышляют, показывают нам людей, а не клишированных злодеев. Да, роль ортодоксального иудаизма и в той, и в другой истории оказывается довольно значительной. Но, конечно, дело не столько в религии – дело в  самом феномене подстрекательства, который становится страшным фоном и почти без всякой альтернативы приводит к преступлению. И исходя из этого – то, что мы переживаем сегодня в Израиле, кажется опасным повторением исторических процессов. Но на новом витке. Подстрекательство, бессовестная манипуляция людьми приводит к трагедии. Не будем углубляться  в далекую историю – более близкие примеры уже стали предметом художественного осмысления.