Альт-райт в стычке с полицией во время Unite the Right rally в Шарлотсвилле, фото: Evan Nesterak, Википедия
Новые правые - это новые левые. Часть 1
Главными трендами в правых интернет-группах были отрицание общепринятых правил, гнев и отвращение к политическому мейнстриму и к проявлениям политкорректности. Дискурс концентрировался на отрицании того, что считалось нормой, например, прав ЛГБТ или неприятия антисемитизма. Они использовали интернет-мемы и сетевое хулиганство, чтобы атаковать конкретных персонажей или темы, стремясь опрокинуть либеральный консенсус. Возможность совершать подобные эскапады сообща, с обретенными в группах единомышленниками, доставляла радикальным правым чувство облегчения и удовлетворения.
За последнее десятилетие в западной политической мысли произошли значительные сдвиги. Многие представители правого крыла переняли взгляды и ценности, в прошлом присущие левым, такие, например, как терпимость к гомосексуальности и признание равных прав для ЛГБТ-сообщества или «легалайз» легких наркотиков. Усилились и уже существующие тенденции, такие как отказ от институциональной религии и приятие либерального феминизма.
Кроме изменений в отношении к темам, связанным со свободами и правами личности, правое крыло претерпело и другие – в нем появилось новое течение. Рядом с традиционным правым мейнстримом возникло движение, которое в чем-то с ним совпадает, но одновременно является силой, его разрушающей. Это движение характеризуется усилением индивидуализма, присущего современным правым, но одновременно — отказом от гуманизма, обычно с ним связанного. Это новые, радикальные правые, часть которых называет себя альт-райт. Они громко заявили о себе после избрания Трампа, но зародились в Сети задолго до того, как Трамп стал его признанным чемпионом. Правое крыло переняло некоторые традиционные характеристики левых, но у новых правых эти черты изменились и приобрели более локальный и деструктивный характер.
Зарождение в Сети
Современные радикальные правые взросли не на специфических антисемитских или неонацистских вебсайтах, а на популярных интернет-форумах и блогах, таких, как chan4 и Tumblr. В своей книге Kill All Normies («Убить всех нормальных») Анджела Нейгл (Angela Nagle) описывает, как интернет, который левые теоретики 90-ых восхваляли как анонимную универсальную среду, позволяющие каждому освободиться от ограничений и обрести полную свободу самовыражения, помог пользователям высвободить самые низменные склонности. Результатом стал расцвет не только порнографии, но и расизма, антисемитизма, мизогинии и гомофобии.
Интернет помогает не только сохранять анонимность, но и кооперироваться. Впервые белым расистам представилась возможность объединяться с единомышленниками и образовывать широкие альянсы. Обладатели отвергаемых мейнстримом маргинальных взглядов могут находить в интернете подобных себе, объединять силы и развивать свои идеи в бесконечно длящемся диалоге. В обсуждениях используются не только слова, но и зрительные образы, одной из основных практик стало распространение оскорбительных мемов – изображений, содержащих простые, зачастую ернические, послания.
Конечно, интернет у левых точно так же возможность создавать свои группы и при их помощи продвигать прогрессивные идеи и организовывать общественный активизм (хотя зачастую этот активизм сводится к нажатию лайка). Эти группы боролись за права ЛГБТ, против убийства животных, за защиту окружающей среды и против сексуальных домогательств.
Но существовала значительная разница между правыми и левыми группами. В то время, как левые пользовались поддержкой и одобрением и общества в целом, и политиков, правые плыли против течения. Леворадикальные тенденции воспринимались как легитимные, даже если порой и эксцентричные; праворадикальные были табуированы. Общество склонялось к прогрессивному мировоззрению (особенно во времена президентства Барака Обамы, хотя это началось до него), правый экстремизм, как религиозный, так и консервативно-светский, был вынесен за рамки общественного дискурса. Некоторые христианские группы в США признавались, что они чувствуют себя побежденными в культурной войне, объявляли, что отказываются от дальнейшей борьбы, и удалялись в закрытые гомогенные сообщества (см. полемику по поводу книги Рона Дрехера (Ron Dreher) The Benedict Option: A Strategy for Christians in a Post-Christian Nation).
Многие правые сектора чувствовали себя вытесненными из мейнстрима и испытывали серьезное беспокойство по поводу судьбы своего мировоззрения и идентичности. Интернет помог таким молодым людям найти единомышленников и бросить вызов консенсусу. Как описывает в своей книге Нейгл, главными трендами в правых интернет группах были отрицание общепринятых правил, гнев и отвращение к политическому мейнстриму и к проявлениям политкорректности. Дискурс концентрировался на отрицании того, что считалось нормой, например, прав ЛГБТ или неприятия антисемитизма. Они использовали интернет-мемы и сетевое хулиганство, чтобы атаковать конкретных персонажей или темы, стремясь опрокинуть либеральный консенсус. Возможность совершать подобные эскапады сообща, с обретенными в группах единомышленниками, доставляла радикальным правым чувство облегчения и удовлетворения.
Подрыв консенсуса
Соответственно сформировались и черты движения. Их можно охарактеризовать как провокационность, нарушение границ, подрыв консенсуса. Новые правые – обозначим так феномен современных радикальных правых, в том числе американские альт-райт – гордятся своим бунтарством. В то время, как радикальные левые стремятся раздвинуть границы либерализма и атакуют несогласных, радикальные правые бросают вызов общепринятым правилам, демонстративно нарушают нормы политкорректности, и использует «смелую», эпатажную речь, выводящую за рамки консенсуса.
Не стоит обманываться их борьбой с причудами политкорректности. Не отрицая подчас забавную радикализацию либерального дискурса, когда обычные слова порой становятся табу и триггером для ненависти, важно отметить, что новые правые в действительности противостоят не ей, а породившему ее базовому гуманистическому мировоззрению, исходящему из идей равенства. Борьба против левого пуризма (порой действительно доходящего до абсурда) — это не более чем эффектная маскировка их главной цели, а именно компрометации и разрушения либерального дискурса в целом.
Примеров немало. От Майло Яннопулоса, который считает оскорбления забавными и открыто демонстрирует расизм и антисемитизм (будучи геем и евреем), включая Майка Серновича (Mike Cernovich), адепта конспирологических теорий, таких, как связь Хиллари Клинтон с организацией педофилов, действующей из пиццерии в округе Вашингтон, до Ричарда Спенсера, придумавшего термин «альт-райт» и поддерживающего теорию, согласно которой белые являются высшей расой, а все прочие (включая евреев) должны покинуть «белые» страны.
Когда сайт Breitbart.com под руководством Стива Беннона стал рупором альт-райт в Сети, Бен Шапиро, консервативный еврей-интеллектуал, вышел из группы его авторов, объяснив свое решение тем, что сайт проталкивает белый этно-национализм как легитимную реакцию на политкорректность, а секция комментариев превратилась в помойную яму мемов белых супермасистов. В словах Шапиро присутствуют все компоненты отравленного коктейля альт-райт: интернет, мемы и белый расизм. Правоэкстремистский контент смешался с удовольствием от запретных высказываний и с заявлениями без фактической базы. Правда приносится в жертву страсти к разрушению существующего порядка, при этом своим анархизмом новые правые напоминают левых радикалов.
В самом деле, отрицание и разрушение консенсуса – черты радикальных левых еще с 60-х. Радикальные левые стали значительным культурным феноменом второй половины 20-го века, с их анархическим, освобождающим бунтом против иерархий, культурной структуры и властей. Особое внимание к свободе личности, ее потребностям и самореализации, богемная эксцентричность, тяга к естественности, неприятие буржуазности, предпочтение ернического, издевательского стиля серьезным аргументам, издевка над мейнстримом, над «скучным», «нормальным» – все эти приметы левых взяли на службу новые правые.
Оппозиция власти – главная тема левых, причем «власти» обнаруживались и подвергались атакам в любой социальной или теоретической области. Правый консерватизм 20-го века возник именно как противодействие этим взглядам, в стремлении сохранить иерархии и традиционные социальные структуры. Но все изменилось. Как блестяще отметила Анджела Нейгл в своей книге, новые правые ушли от классического консерватизма и обрели черты левых радикалов.
Именно политическая и социальная реальность, а именно торжество светского либерализма в современной западной культуре, подтолкнуло новых правых к разрушительному стилю радикальных левых. Еще одним эффективным инструментом, позаимствованным альт-райт у левых радикалов, стала политика идентичности. Особый упор на личностную идентичность, отрицание универсальных стандартов и даже объективной истины, толкование любой фактической конструкции как идеологизированной и искаженной в угоду пристрастности – все это помогает правым как оспаривать общепринятые истины («Эволюция – это только теория»), так и обретать легитимность для борьбы расистских, патриархальных и националистских групп («Если черные могут бороться за свои права, то почему белым нельзя?»).
Одновременно бросается вызов общепринятой норме. Вежливость, взаимное уважение, справедливость – все это «политкорректность» и достойно презрения. Равные возможности, отсутствие дискриминации, власть закона – все это сомнительные ценности среднего класса, или даже либеральный или «глобалистский» (антисемитский эвфемизм для «еврейского») заговор. Так или иначе, «нам» это не нужно.
Уход от консерватизма
Важно понять, насколько этот подход отличается от классического консерватизма. Уильям Бакли (William F. Buckley), выдающаяся фигура в современной истории американского консерватизма, критиковал либералов за моральный релятивизм, в котором «то, что хорошо для тебя, может не подойти мне». Ирвинг Кристол (Irving Kristol), известный как крестный отец неоконсерватизма, утверждал, что для человека и для общества опасно существовать без «абсолютных смыслов», которые могут существовать только внутри «морального консенсуса». Лео Штраус, один из величайших философов американского консерватизма 20-го века, предостерегал от гедонистического «разрешающего эгалитаризма», характерного для либеральных демократий, утративших моральные принципы своих основателей и рассматривающих каждый частный инстинкт или устремление как легитимные. Термин «моральная ясность» использовался американскими Республиканцами как девиз против «релятивизма» или «недостатка этической силы» так называемых прогрессистов. С точки зрения Республиканцев, именно моральная ясность обеспечила их любимцу, Рональду Рейгану, победу в борьбе с Советской Империей.
Альт-райт не только отрицают саму идею универсальной морали, но и подменяют базовые нормы публичного пространства частными интересами своей группы (белых, патриархальных и т.д.). У них нет «моральной ясности», и они подрывают любую попытку ее проявления. Бакли понимал, что современный консерватизм должен отмежеваться от расизма и антисемитизма в то время, как альт-райт вслух выражают свою им приверженность. Бакли известен своим высказыванием «Консерватор – это тот, кто стоит на пути у истории и кричит «Стоп!»» Новые правые специализируются в разрушении существующего уклада и приветствуют любой вызов установленному порядку.
Современный американский консерватизм с самого начала был вынужден примирять непримиримые противоречия между либертарианцами, исповедовавшими предельный индивидуализм и экономическую свободу, и традиционалистами, придерживающимися религиозных традиций и общинного устройства. Эти позиции принципиально несовместимы, но тем не менее их адептам долгое время удавалось кооперироваться, действуя против общего врага в лице прогрессивных идеологий.
Альт-райт приняли сторону либертарианцев и нарушили эту неустойчивую конструкцию, бросив открытый вызов классическому консерватизму. Альт-райт издеваются над консерваторами, представляя их наивными неудачниками, и рассматривают старый консерватизм как импотентный и находящийся на грани исчезновения. Ричард Спенсер неоднократно объявлял о смерти консерватизма и своем желании его заменить. Победа альт-райт не стала победой консерваторов, правильней будет сказать, что она продемонстрировала силу и мощь таких политических инструментов, как леворадикальная разрушительность и политики идентичности.
Радикальные левые, погруженные в определения микроагрессии, вычерчивающие «зоны безопасности» в университетских кампусах и петляющие в борьбе с западной интеллектуальной традицией, выглядят по сравнению с ними невнятной, отработанной силой, утратившей путь в лабиринтах теории и критицизма.
А что же у нас? Об этом во второй части статьи.
Перевод Анны Кац
- Под этой личиной скрывался, блин, уголовникОбщество
Взлеты и падения уголовно-политической карьеры Арье Дери
- К чему ведет рост влияния религиозного сионизма?Зона безопасности
Поддержка поселенцев кажется государству практичной идеей, но может принести больше вреда, чем пользы
- Опасный методОбщество
Правительство снова просит ШАБАК следить за зараженными